Как дышать, чтобы не болеть
Интервью с главным врачом Новожиловым Андреем Евгеньевичем, Лицейское и гимназическое образование, 2005, №10, стр. 73-82.
Фразу о том, что нечто, изобретенное в России, широко применяется в мире, но не находит поддержки на родине, приходится читать и слышать так часто, что она начинает казаться пустым журналистским штампом. Метод лечения заболеваний дыхательной системы, разработанный Константином Павловичем Бутейко более полвека назад, — пример из того же ряда. В Австралии, в Англии лечение астмы по методу Бутейко становится частью государственной программы здравоохранения; тысячи людей, включая принца Чарльза и премьер-министра Тони Блэра, на собственном опыте убедились в его эффективности. В России о нем знают значительно меньше.
Московская Клиника Бутейко внешне выглядит очень скромно: ничто не напоминает о лечебном учреждении, даже белые халаты врачи надевают далеко не всегда. И нельзя сказать, что здесь «лечат»: доктор пальцем не притрагивается к пациенту, таблеток не прописывает, не сидит, согнувшись над бумагами, как обычно врачи в поликлиниках.
В Клинике Бутейко не «лечат», а «лечатся». Самый главный секрет клиники (помимо серьезной теоретической базы, конечно), в том, что пациент здесь — не объект лечебного процесса, а его субъект, тот, от чьих усилий и зависит возможность выздоровления.
На вопросы обозревателя ЛГО отвечает главный врач Клиники Бутейко Андрей Евгеньевич Новожилов.
Нет жизни без СО2
После того, как Вы столько раз рассказали о теоретических основах метода Бутейко, спрашивать об этом еще раз было бы странно: все ваши пациенты суть в конце концов уясняют. Но все же — самое основное в нескольких словах.
Константин Павлович всегда говорил очень определенно: «Главная причина бронхиальной астмы, бронхитов или аллергических заболеваний — глубокое дыхание*». Среднестатистическому человеку, остановленному на улице, вопрос о глубоком дыхании не понятен. Разве я дышу глубоко? Что такое глубокое дыхание?
Я скажу вам в двух словах.
Для того, чтобы существовать, организму нужно поддерживать жизненно важные параметры в пределах нормы. Например, температура тела — одна из важнейших физиологических констант. Она должна быть 36,6º, тогда организм здоров. Такое же понятие константы есть и в дыхании.
Вся мощная система дыхания подчиняется всего лишь двум параметрам: нормальному содержанию кислорода и нормальному содержанию углекислого газа на клеточном уровне. И все! Ради этих двух параметров бьется вся система дыхания. Она очень сложная. Есть система внешнего дыхания — то, что мы видим. Есть транспортная система газов. Это вся кровеносная система. Она переносит кислород, удаляет углекислый газ. Есть клеточное дыхание, где, собственно, и идут все обменные процессы.
Но вот в силу определенных причин появляются нарушения в функциональной системе дыхания. Параметры углекислого газа начинают снижаться. Это для нас недопустимо. Организм не может существовать в условиях дефицита углекислого газа, поскольку это компонент, отвечающий за основные реакции обмена веществ.
Углекислый газ — это основа нормального протекания обмена веществ, а кислород — это всего лишь мощный энергетический компонент. Если организм начинает испытывать дефицит углекислого газа (а это может быть или в результате снижения его производства в организме или в результате его ускоренного удаления, «гипервентиляции»), то организм пытается противостоять. Он не может позволить углекислому газу слишком быстро удаляться, поскольку тогда нарушатся основные реакции обмена веществ, и организм будет обречен на гибель.
Попытки сопротивления организма нами воспринимаются как заболевания. Начинается с хронического насморка, когда просто перекрывается отверстие, через которое мы осуществляем избыточную вентиляцию. Затем могут перекрыться бронхи, через которые удаляется углекислый газ. Тогда появляется бронхиальная астма*. Если не закроется нос и не перекроются бронхи, тогда попытка противостоять ускоренному удалению углекислого газа пойдет на уровне транспортной, кровеносной и клеточной систем, на уровне диффузии газов через клеточную мембрану. Будет развиваться атеросклероз, гипертоническая болезнь и т.д.
Но едва ли не с младших классов школы мы привыкаем думать, что главное для организма — кислород, а углекислый газ — не более чем отходы…
Ни один физиолог или биохимик никогда не скажет, что углекислый газ — это отходы, которые нужно как можно быстрее удалить из организма. Углекислый газ — это продукт обмена веществ. Он вырабатывается на клеточном уровне, из клетки поступает в кровь, кровью переносится в легкие, через легкие мы его выдыхаем. И проходя этот путь, он регулирует основные реакции обмена веществ.
А если смотреть глобально, то ведь жизнь на планете зарождалась тогда, когда кислорода в атмосфере не было. Миллиарды лет назад атмосфера почти на 90 % состояла из углекислого газа. Земля была покрыта океанами, где зародились первые одноклеточные организмы, сформировался обмен веществ, характер биохимических реакций. И это все происходило в условиях полного отсутствия кислорода!
Сформировались многоклеточные организмы, появилась жизнь. Жизнь вышла на сушу, покрыла всю планету. И началась утилизация углекислого газа, поскольку растения питались им, выбрасывая кислород (как это происходит и сейчас). Затем, постепенно, произошла смена атмосферы: углекислый газ практически исчез и появилось большое количество свободного кислорода. Те организмы, что не приобрели способность компенсировать дефицит СО2, погибли. Мы же относимся к организмам, которые имеют специальные приспособительные реакции, поддерживающие у нас в легких атмосферу, идентичную той, что была на планете миллиард лет назад. Сейчас в атмосфере 0,03 % углекислого газа, а в наших легких должно быть 6–7 %. Какая огромная разница! Это видно и по условиям развития плода в утробе матери: ведь ребенок развивается в условиях высокого уровня углекислого газа и очень низкого уровня кислорода, фактически повторяя эволюционный путь развития жизни.
Кстати, ведь у нас на планете углеродный тип жизни: в основе всей органической материи лежат соединения углерода. А вовсе не кислорода. И основой жизни на нашей планете является углерод, а не кислород. Кислороду отводится роль батарейки, позволяющей быстро добывать большое количество энергии; в обмене веществ он практически не участвует.
Признан или не признан?
В каких отношениях сейчас находятся метод Бутейко и государственная медицина? С одной стороны, метод официально признан, с другой — услышать о нем от участкового врача или даже от пульмонолога, как правило, невозможно.
На все официальные запросы от наших бывших пациентов, которые вылечили себе то или иное заболевание, почему такой простой и экономически эффективный метод широко не внедряется, официальный Минздрав отвечает: «Поскольку метод Бутейко в здравоохранении Советского Союза и России применяется с 1985 года, то использовать его или нет — отдано на усмотрение главного врача лечебного учреждения. Если главный врач считает, что в его лечебном заведении такая методика необходима, то он имеет все основания подготовить специалиста и применять у себя этот метод».
Почему же врачи поликлиник не сообщают о возможности такого варианта лечения: не знают, не верят?
У молодых врачей явный крен в сторону лекарств. Это понятно. Врачи со стажем, давно практикующие, как правило, метод Бутейко воспринимают с полуслова: «Да-да, это на самом деле так». Да и многие наши пациенты-астматики говорят: «Я и без вас знаю, что если я сдержу кашель, то он успокоится. Если я не буду раздышиваться, то приступа не будет».
При бронхите назначают лечебную гимнастику, вся суть которой — «глубоко вдохнули, сильно ртом (!) выдохнули» — полностью противоречит положениям Бутейко. Что это — невежество, нежелание отказаться от старой привычки..?
Невежество, конечно. Много раз слышал от астматиков, которые приходят к нам на лечение: «Вот у меня приступ, я лежу в больнице и задыхаюсь. Врач говорит мне: “Открой форточку, подыши поглубже в форточку…”. Я дышу и падаю с окна, да еще и с более тяжелым приступом». Что же это за врач, который дает такие рекомендации, что на глазах утяжеляют приступ? И все равно, следующему астматику такой вот «врач» будет точно так же говорить. Все это просто дико.
Почему же так получилось? Почему метод Бутейко, при всей его эффективности, при невероятной экономичности (ведь ни лекарств, ни оборудования не требуется), так и не стал в нашей медицине общепринятым?
Я с Константином Павловичем очень часто об этом говорил. Задавал ему вопрос: «Мы с вами ушли из системы здравоохранения, пошли в народ. Зачем это надо было делать? Вы – крупный ученый, работали в передовых институтах: Академгородок, Новосибирск, Институт экспериментальной биологии…» Академик Мешалкин, академик Чазов — это же его знакомые, друзья. Спрашиваю: «Зачем Вы ушли из этой системы? Почему Вы пошли читать лекции по университетам и кинотеатрам?». Необъяснимо. Я думаю, что именно это повлияло на то, что метод Бутейко не утвердился на государственном уровне.
Метод Бутейко: почти полвека
Прошло более полувека с тех пор, как Константин Павлович Бутейко сформулировал идею своего метода. Что изменилось за это время в методике, в понимании внутренней сути происходящих процессов, в организации лечения?
Сама концепция не изменилась, она находит все больше подтверждений: иммунитет связан с обменом веществ, а обмен связан с уровнем СО2.
Наши методики позволяют быстро снять симптоматику. Собственно, в этом и есть ключ метода Бутейко: моментальное снятие основных симптомов — снятие заложенности носа, остановка кашля, снижение давления, предотвращение приступов без лекарств. Но это не лечение, это всего лишь замена лекарств на дыхательные упражнения. Это, если хотите, фокус, какое-то медицинское чудо. А для дальнейшего лечения требуется планомерная методическая работа.
Методика, конечно, меняется. Мы пытаемся упрощать преподавание. Хотя, предлагая различные схемы дыхательной техники, никогда толком не знаешь, какая окажется более действенной по отношению к каждому конкретному пациенту. Это во многом зависит от характера личности. Одни люди склонны к созерцательному образу жизни, к медитативным техникам, им хорошо подходит способ уменьшения дыхания через расслабление мышц. Другие ведут весьма активный образ жизни, никаких медитативных методик не признают. В таком случае мы рекомендуем увеличение уровня СО2 с помощью дозированных физических нагрузок. И, как показывает практика, какой бы характер не был у человека, в итоге он все равно приходит к уменьшению дыхания через расслабление.
Организация лечения сводится к упрощению подачи методики. Ведь большинство наших пациентов, представьте себе, даже и не хотят избавиться от астмы, а вполне довольствуются устранением симптомов и прекрасно живут на контрольных паузах* от 20-30 до 40, которые астму не вылечивают, но избавляют от симптомов.
Я слышала, как мама одного из пациентов планировала: как бы так слегка подлечить астму у сына, но дотянуть ее до восемнадцати лет?..
Чтобы в армию не взяли? Правильно. Если астматик выходит на паузу в 40 секунд и держит ее в течение полугода, то разрушаются механизмы спазма бронхов, и в течение нескольких лет потом повторная гипервентиляция и дефицит СО2 не способны вызвать приступ удушья. В таком случае астматик может и инвалидность потерять, и в армию пойти. Так что многие этим пользуются сознательно.
Ведь астму очень легко контролировать методом Бутейко, чрезвычайно легко! Надо тебе — вот вам приступ, и все вокруг тебя бегают, а ты — кум королю. Надо выпить и закурить — дыхание уменьшил, приступа нет и не будет. Тут много фокусов можно устраивать.
Метод гарантирует стопроцентное излечение от астмы и бронхита?
В медицине само слово «излечение» в отношении астмы считается некорректным. «Я вылечил астму!» — это отдает шарлатанством, поскольку общепринято мнение, что астма неизлечима. А неизлечимое заболевание вылечить невозможно. Корректно прозвучала бы фраза «длительная ремиссия*». А ремиссия подразумевает отсутствие симптомов. Если у нас наблюдается продолжительность ремиссии 30 лет и больше, то есть бывшие тяжелейшие астматики, умиравшие от приступов удушья, имевшие случаи клинической смерти, 30 лет живут без единого приступа удушья, то как это назвать — вылечили? Или это 30-летняя клиническая ремиссия? Как вам угодно, так и называйте. Можно же 100 лет жить в клинической ремиссии!
Вопрос сводится к качеству жизни и к социальной адаптации. Почему астма так угрожающа? Почему люди боятся астмы как приговора? Да потому что катастрофически снижается качество жизни. Астма подразумевает: этого есть нельзя, это пить нельзя, эту одежду носить нельзя, туда ходить нельзя, в эти регионы и в этот климат выезжать нельзя. Вот что такое астма. Качество жизни сводится к нулю. И еще отсутствие социальной адаптации: работать нельзя; разговаривать с людьми не могу, потому что задыхаюсь; смеяться в компании не могу, потому что приступы удушья… Человек становится изгоем. Или принимает огромное количество лекарственных препаратов, которые хоть как-то позволяют контролировать течение астмы.
Вперед, к астме?
Препараты — это прежде всего ингаляторы. В фильме «Невыносимая жестокость» братьев Коэнов есть персонаж по имени Сиплый Джо — гангстер-астматик, с пистолетом в одной руке и ингалятором в другой. В конце концов он перепутывает, что в какой руке, и карьера его на этом заканчивается. Появление такого сюжета — показатель того, что использование ингалятора становится нормой?
Это скорее показатель того, как астма проникла в нашу с вами жизнь. Если сегодняшний прирост заболеваний не уменьшится, то через 30–50 лет астма будет нормой жизни. Не будет людей без спазма бронхов, 100 % населения будут пользоваться ингаляторами в том или ином случае. Вот к чему сейчас все идет. И появление на экранах людей с ингаляторами — показатель тенденции, что астма становится нормой жизни. С пистолетом — и с ингалятором, поцелуй — но сначала ингалятор. Норма жизни! Пройдет 30-50 лет и человека без ингалятора не будет в природе.
При этом 80 % случаев бронхиальной астмы — так называемая легкая форма, когда приступы случаются раз в неделю, в месяц или раз в полгода. Такая форма астмы, с точки зрения метода Бутейко, никакого лекарственного лечения не требует совершенно! А вот с точки зрения обычной медицины… Плановое лечение, которое практикуется сегодня, обеспечивает переход легкой формы астмы в среднюю, а средней — в тяжелую. И человек уже пожизненно привязан к лекарствам. Может быть, это страшный замысел инопланетян по уничтожению человеческой расы на земле? Может быть, это заговор врачей-вредителей? Это же смешно… Но когда ко мне приходит астматик, у которого нет ни одного приступа в течение нескольких месяцев, а он планомерно делает несколько ингаляций «Венталина» утром и на ночь, я знаю, что через полгода у него будет средняя форма, через год — тяжелая, а через 2–3 года у него от легких ничего не останется. Но врач ему это назначил в соответствии с действующими стандартами… Замысел ли это фармацевтической промышленности, чтобы иметь сверхдоходы? Ведь доходы фарминдустрии сравнимы с доходами от наркобизнеса.
Можно ли поймать за руку фармацевтов, фактически вредящих нашему здоровью?
Поймать — вряд ли. Скорее всего, это будет научный спор. Я буду говорить, что применение «Венталина» в отсутствие приступов способствует очень быстрому развитию эмфиземы* легких, то есть механической гибели легочной ткани. А мне будут отвечать: «Нет, мы благодаря «Венталину» не позволяем бронхам закрываться. И у этого астматика высокое качество жизни».
Пока не перепутает пистолет с ингалятором…
Да, наверное… Это палка о двух концах: с одной стороны, снимая приступы удушья с помощью ингалятора, вы сиюсекундно облегчаете состояние, человек перестает задыхаться, а с другой стороны, разрушаете легкие. Вот и выбирайте. «Венталин», «Атровент» — это просто препараты скорой помощи. Их задача — моментально открыть бронхи. Вот сейчас ты не задохнулся. Но если у тебя нет приступа, то какой смысл пользоваться этими препаратами, держа бронхи все время насильственно открытыми? Гипервентиляция, которая при этом имеет место, создавая дефицит СО2, разрушает легочную ткань в целом.
Астму, как я поняла, можно лечить двумя способами: по Бутейко, ликвидацией глубокого дыхания, и гормональными препаратами. В чем достоинства и недостатки обоих способов?
Гормональный препарат не расширяет бронхи, он снимает приступ. В основе приступа удушья лежит существование аллергического воспаления на слизистой бронхов. Если это воспаление спокойное, то бронхи не сжимаются, и приступов нет. А если воспаление обострилось, то начинают сжиматься бронхи, и мы видим бесконечные приступы. Гормональные препараты влияют на активность этого воспаления, снижают ее, тем самым уводя астматика от приступа. Фактически это идеальное средство лечения астмы и аллергических заболеваний.
Но прием их извне приводит к тому, что выработка этих гормонов в нашем организме фактически прекращается. И тогда становится необходимым их пожизненный прием. А это дает массу осложнений, начиная с язвы желудка.
Почему возникает астма и в каком смысле астматик — «более совершенный продукт эволюции», чем человек без астмы?
Без углекислого газа обмен веществ протекать не может. Сама астма, сам спазм бронхов направлены на поддержание необходимого количества СО2 в организме. Поэтому приступ удушья — это приспособительный механизм, главная задача которого - поддержать уровень СО2 в организме.
Но при этом можно умереть от самого приступа…
То же самое происходит, когда поднимается температура. Подъем температуры — это мощный защитный механизм по борьбе с инфекцией. При температуре 38º погибают вирусы, а при температуре 40º — микробы. Но можно умереть и от температуры.
Человек, обладающий таким защитным механизмом, как спазм бронхов, всегда имеет гарантированно высокий уровень СО2. Это обеспечивает ему нормальный обмен веществ и нормальный уровень СО2. Механизм таков. Когда СО2 в легких падает ниже 5-секундной паузы, бронхи автоматически закрываются - приступ. Дыхания нет, происходит накопление СО2. Когда накопилась пауза 10 секунд, бронхи открываются. Приступ прекратился.
Но они могут и не успеть открыться?
Это другой вопрос. Так же, как и при температуре: кто раньше погибнет — микробная клетка или ты сам? Затем и существует в природе сжатие бронхов, чтобы периодически производить накопление СО2 в легких, если человек его быстро теряет. Астма — это один из механизмов, который гарантирует нормальное протекание обмена веществ и состояние иммунитета. Поэтому в позапрошлом веке, когда не было ингаляторов, астматики ничем не болели, кроме астмы, и жили в среднем 80 лет. Правда, с периодическими приступами.
В классической литературе, кстати, астма упоминается очень редко, гораздо реже, чем, например, чахотка или подагра.
Это был эксклюзив. До изобретения ингаляторов было по одному астматику в районе, все студенты-медики его знали, и все врачи знали его в лицо. Жил астматик от приступа до приступа с гарантированно нормальным обменом веществ и нормальным иммунитетом.
Да ведь и приступы не провоцировались бесконечно, как сейчас. Экология, характер питания, манеры общения… Не так быстро раздышивался астматик, чтобы без конца применять ингаляторы. По поводу деградации населения в целом Бутейко приводил пример: когда он читал лекции в МГУ в 1968 году, пауза у слушателей в аудитории в среднем была 30 секунд, сейчас — 15 секунд. За сорок лет возросла гипервентиляция легких у населения в целом. Это одна из причин такого широкого распространения сегодня астмы и аллергии.
Нет пророка..?
В какой мере метод Бутейко известен и признан в мире?
В Австралии с начала 1990-х годов работает «Институт Бутейко». Это некоммерческая организация, она имеет ряд коммерческих подразделений, где лечат за деньги, но эти деньги вкладываются в исследования.
Фантастический пример: в Англии есть одна дама — Джил Макгоуэн, бывший астматик. Она продала свой дом в Глазго, купила квартиру. И разницу в цене – 60 тыс. фунтов стерлингов — вложила в исследования по методу Бутейко. Ей дали орден «Гордость Британии», потом еще один — «Великий Шотландец». Она лично знакома с Тони Блэром. Обучила его методу Бутейко. Джил Макгоуэн — одна из тех, благодаря кому слушания о методе Бутейко в 2002 году проводились в Парламенте. В Великобритании планируется, что с 2006 года официально во всех государственных медицинских учреждениях будет специалист, работающий по методу Бутейко по этому вопросу.
За рубежом метод Бутейко внедряется на государственном уровне, потому что там клинические исследования производятся в государственных медицинских учреждениях (последние — университет Калгари в Канаде) на самом высоком уровне — кафедра физиологии, патологической физиологии. «Да, эффективен. Да, требуется внедрение». Я думаю, что к нам наш метод Бутейко, скорее всего, придет с Запада.
А у нас, в России?
Иной раз нашим пациентам приходится слышать от врачей и такое: «Если вы пойдете заниматься по методу Бутейко, то умрете. И больше не приходите ко мне!». Другому аллерголог говорит: «Конечно, конечно! Это очень хорошая методика. Обязательно сходите и попробуйте».
Я как врач, который занимается этим уже очень давно, скажу, что негативные отзывы о методе Бутейко основаны зачастую просто на некомпетентности врача в этом вопросе. Да и не только в этом, а и в элементарных вопросах физиологии в целом. То, что я рассказываю на занятиях о теоретических основах метода Бутейко, то, о чем говорил Константин Павлович в своих выступлениях, написано во всех учебниках для студентов медицинских вузов. Ничего принципиально нового никто не излагает. Когда кто-то пытается возражать теоретически, то достаточно сказать: «Открой учебник на странице такой-то и прочитай. Увидишь там то, о чем я рассказываю».
Любопытно, что за все годы существования метода Бутейко (начиная с 60-х годов прошлого века) не было ни одного аргументированного возражения против теоретической основы этой методики. Ни одного! В основе очень долгого неприятия метода Бутейко лежали в основном личностные амбиции. Он был очень сложным, амбициозным человеком, что весьма характерно для крупных ученых: «Все дураки!», «Вы что, не видите, что я говорю очевидные вещи?» Ну, кто это будет слушать? Конечно, все этим и заканчивалось.
Как нам не болеть?
Есть ли какая-нибудь корреляция между образом жизни человека и риском заболевания?
Сказано же в писании: от чего мы болеем? От греха. Убери грех, и болезни не будет. Вот и все. Вот и весь ответ на этот вопрос. Если ты пьешь и куришь, конечно, печень будет болеть. Если ты гвозди ешь, то, разумеется, будет болеть желудок. Природа безжалостна: чуть оступился, нарушил законы физиологии — свободен. Но сразу умереть не удастся: увидишь все механизмы противостояния и адаптации и только потом помрешь.
Как не заболеть хроническим бронхитом или астмой?
Любая работа, связанная с необходимостью много говорить, вести беседы, преподавать, к сожалению, в большинстве случаев приводит к увеличению легочной вентиляции по отношению к активности обмена веществ. Формируется т.н. «гипервентиляция», которая гарантирует дефицит СО2 в легких и развитие всех болезней, начиная от насморка и заканчивая бронхиальной астмой.
Справиться с этой угрозой чрезвычайно просто. Вы можете говорить до тех пор, пока не видно, как вы дышите. Тогда нет гипервентиляции. Постарайтесь начинать фразу, не вздохнув. И у вас не будет ни спазма, ни астмы. Если у вас будет высокий уровень СО2 в легких, ни астмой, ни бронхитом, ни аллергиями, ни гипертонией вы никогда не заболеете.
Как все просто…
Но только не надо путать разовые мероприятия с системой мер. Если я один раз подышу глубоко, то за один раз ничего не случится. И за сто раз не случится. Но если я из года в год, методично, буду так делать, то обязательно сформируется хроническая гипервентиляция со всеми этими болезнями. Если у тебя пауза 5 секунд, то ты и в горах, и в монастыре как был с астмой, так и останешься. А если у тебя пауза 60, то ты можешь пить и курить — астмы у тебя точно не будет.
А язва желудка будет?
Ну, если ты пить и курить будешь, то у тебя и паузы в 60 секунд не будет. Но когда у человека пауза 60, то настолько меняется отношение ко многим вещам, что не возникает потребности пить и курить. Вот и все. Люди на паузе 60 и курить бросают, и пить прекращают.
Как-то к нам пришел священник с тяжелейшей астмой и сразу начал с того, что когда он ведет службу, приступов нет. А между службами — приступ за приступом. Так вот, сам характер молитвенной службы построен так, что у тебя нет гипервентиляции, у тебя уменьшается дыхание. Если ты целый день молишься, то у тебя высокая пауза, и ты здоров. Не потому, что ты молишься, а потому что гипервентиляции в этот момент нет. Это физиологическое объяснение данного процесса.
Вот потому Бутейко и говорил: «Все, что свято — все уменьшает дыхание. Все, что лежит в понятии «грех» — все углубляет дыхание». Вспомните изречение: «Откуда мы болеем? От греха». Убери грех и болезней не будет. А что такое грех? Это — пить, курить, обжираться и прочие излишества…
Как Вы сами пришли к методу Бутейко, и правда ли, что все работающие у Вас сотрудники изучили его на собственном опыте — через заболевание и излечение?
Да, все врачи, которые тут работают — бывшие или астматики, или гипертоники. Все вылечились, у всех пауза была не меньше минуты, когда начинали работать. Бутейко лично проверял всех и не допускал врача с паузой меньше минуты.
Как я пришел? Да у меня мама умирала от астмы. У нее был очень сильный приступ. Было мне 9 лет. Я побежал к соседям: «Мама умирает. Что делать?» Соседи разводят руками. Приезжает «скорая». Гидрокортизон, преднизолон… Приступ сняли. «Скорая» уехала, а через полчаса приступ повторился. Я опять к соседям. Потом мама познакомилась с методом Бутейко…
Так я и пришел к методу Бутейко, хотя врачом никогда не хотел быть. Меня медицина может интересовать не как цель, а как средство для каких-то знаний, как философский аспект смысла жизни. Вот в этом плане я могу рассматривать медицину.
Я раньше хотел горы свернуть, чтобы все узнали об этом методе. Хотел, чтобы люди, страдающие легкой формой астмы, не травили себя ингаляторами, гарантированно обеспечивая себе среднюю и тяжелую формы астмы.
Я все время спрашиваю себя: что приводит сюда людей? Через дорогу Институт пульмонологии. Почему не туда? Вот книжку написал. Она вышла на пяти языках — английском, немецком, французском, испанском, голландском. Это изложение техники метода Бутейко. Постоянно думаю о том, как упростить подачу метода Бутейко. Все время задаю себе вопрос: почему люди сюда приходят? Как сделать так, чтобы вы не сидели на этих ингаляторах, а жили как положено? Вот что меня интересует.
Словарь
«Глубокое дыхание», по К. П. Бутейко, создавая дефицит двуокиси углерода (СО2) в воздухе легких, является причиной приступа удушья при бронхиальной астме, а в случае с гипертонической болезнью и стенокардией вызывает спазм сосудов и повышение давления.
Бронхиальная астма, аллергическое заболевание, проявляющееся приступами удушья, с резко затрудненным выдохом, свистящими хрипами в результате сужения просвета мелких бронхов.
Контрольная пауза, задержка дыхания после выдоха, по длительности которой можно судить о количестве СО2 в легких.
Ремиссия (от лат. remissio — ослабление), временное ослабление (неполная ремиссия) или исчезновение (полная ремиссия) проявлений болезни.
Эмфизема легких (от греч. emphysema — наполнение воздухом, вздутие), расширение легких с уменьшением их подвижности, нарушением функций дыхания и кровообращения. Причины: хронический бронхит и др. Проявления: одышка, цианоз, кашель и др.
Лечение заболеваний в клинике Бутейко: